Концерты Дениса Мацуева – это не только великолепная музыка и потрясающее исполнение. Это еще и какой-то необыкновенный позитив и страстная энергетика. Именно таким был и сам Денис Мацуев на встрече с журналистами перед концертом. Поэтому все его ответы на наши вопросы надо читать энергично, весело и доброжелательно (дабы сохранить авторскую интонацию великого пианиста).
– В чем Вы видите свою миссию?
– Моя миссия заключается в том, чтобы классическая музыка объединяла людей и мирила, гасила распри.
Музыка сейчас дает терапевтический эффект при любых недопониманиях. Мы, например, с Зубином Метой в прошлом году в Израиле открывали сезон и давали в Тель-Авиве пять концертов. Трехтысячный зал был заполнен до отказа на всех концертах, и – евреи и арабы сидели там вместе. Концерт – это то действо, где любые недопонимания остаются за стенами концертного зала. Это дорогого стоит. Мы добились, так сказать, уникального примирения.
– Ваша страстная манера исполнения, это что – это новый стиль исполнения?
– Почему новый? Паганини рвал струны на каждом концерте. Я считаю верными те слова, которые мне сказал Пласидо Доминго «искусства без страсти не бывает». Тем более, когда ты выходишь играть Прокофьева, Листа, Рахманинова, где без эмоций невозможно добиться нужного образа.
– Не всякий инструмент выдерживает, наверное?
– Настоящий инструмент выдержит. А вот с инструментом, за которым плохо ухаживают, конечно, может быть все что угодно… Был момент, когда в Париже рояль просто упал у меня на сцене. Много лет назад. Я играл Прокофьева. Я в этот момент еще и со стула упал…
– Вы так много всего успеваете. А что вам все-таки нужно для полного счастья?
– Ничего! Чтобы это сумасшествие не заканчивалось!
– Вы очень много работаете с детьми: и фестиваль «Крещендо», и фонд «Новые имена». Почему вы задумались, что надо растить новое поколение?
– Фонд «Новые имена» – это Иветта Николаевна Воронова, которая нас всех нашла еще в Советском Союзе, меня, в частности – в Иркутске. Та помощь, та семья, которая у нас была в Москве – без этой помощи не только я, но все наше поколение, которое сейчас разбросано по всему миру и прославляет нашу выдающуюся школу, возможно, не состоялось бы. Теперь мы должны передавать знания и поддерживать.
Следующее поколение – к счастью, оно такое крепкое, мощное и талантливое!
Есть целая плеяда молодых потрясающих музыкантов, которым сейчас 12-13-14 лет. Они отличаются от нас рациональностью, в хорошем смысле этого слова. Они знают, что нужно заниматься на инструменте, нужно почитать книгу, сходить в театр, в кино, заниматься спортом. И на все у них хватает времени. Они привыкли к этому безумному темпоритму.
И, к счастью, у них у всех есть хорошая самоирония, они ко всему относятся правильно. Если слышат неконструктивную критику – быстренько выкидывают из памяти, если конструктивную – прислушиваются. Мы как раз и есть тот стабилизатор, который подсказывает, что нужно отметать, а к чему – прислушаться.
– А Вы к этому поколению относитесь не без ревности?
– При чем тут ревность? Наоборот – мы же взращиваем! Потому что без движения, которое идет вместе с ними, невозможно существовать. Счастье, когда есть какое-то чадо, какая-то искорка, из которой получается большой бриллиант. Очень сложно передать словами ту “химию”, когда я вижу их большие успехи.
– На что у Вас не хватает времени, хотя сделать очень хочется?
– В футбол поиграть. Но иногда все-таки успеваю. 🙂
– А энергию Вы где черпаете?
– На концертах. Знаете, когда говорят «я устал на концерте или от концерта» – я считаю, что этот концерт не получился. Потому что от настоящего концерта у тебя должно быть вдохновение и прилив сил. Потому что ты отдаешь энергию в зал, а большее должно вернуться – если по-настоящему. Устать можно от перелетов, переездов, смены часовых поясов. Но опять же – сценотерапия, она лечит. Она тебя заряжает.
– Говорят, что Вы в классику привносите свою интерпретацию. Денис Мацуев + классика – это что?
– Я вообще терпеть не могу говорить о своей игре, но импровизация важна. И в жизни тоже. Вот такое сиюминутное озарение, какой-то поступок, который не запланирован – это всегда на самом деле по-настоящему происходит.
То же самое на сцене. Я люблю импровизировать в классике, и не только я. Гергиев, Темирканов, Янсонс, Зубин Мета – это великие импровизаторы. Когда мы вместе играем на сцене, мы никогда не повторяемся. Мы часто играем концерты Рахманинова, Прокофьева, Чайковского – но каждый раз будет новая интерпретация. Собственно, вот ради таких моментов я и выхожу на сцену.
– Джаз вы тоже исполняете? Какое место джаз занимает в вашей жизни?
– Одно из самых любимых, потому что я с детства дома слышал папу, который не только мой первый педагог, но и потрясающий джазмен. Конечно, слушал и записи великих музыкантов, подбирал мелодии и импровизировал. Это мне очень помогает в жизни.
Я, конечно, не джазмен и джаз не играю. Я преклоняюсь перед этим искусством и играю свои посвящения этому великому искусству.
Джаз – это не только музыка, это – состояние души. Обнять вас, поцеловать и увезти в Париж – это тоже импровизация.
– Вы не боитесь, что Вас «подвинут» очень талантливые дети?
– Наоборот! Я очень хочу, чтобы они меня подвигали. Потому что от этого я еще больше буду вдохновляться. Это, на самом деле, способствует росту.
Знаете, класс Сергея Леонидовича Доренского, в котором я учился и учусь – у нас, к счастью, стиль такой: «Конкуренты мы на сцене, в жизни – лучшие друзья». Вы не представляете, насколько это вдохновляет друг друга! И именно это передаем следующему поколению.
Кстати, в Латвию мы тоже приедем с мастер-классами и тоже найдем таких талантливых «искорок». Я могу раскрыть некоторые сюрпризы и секреты. Мы к вам вернемся летом, и в небезызвестном зале «Дзинтари» будет звучать классическая музыка. Я этому очень рад, потому что этот зал в свое время ведь был летней резиденцией знаменитых оркестров Мравинского, Кондрашина , и там должна звучать и классическая музыка. Тот же Зубин Мета мне говорил, что там потрясающая акустика: там даже если нет ни одного микрофона, но на открытом воздухе все звучит великолепно. Так что ждите!
– Вы бываете в родном Иркутске?
– Да. Я не стал ни москвичом, ни лондонцем, ни парижанином – я сибиряк. Сибиряк – это национальность. Сибиряк сибиряка видит издалека. Если человек подходит ко мне после концерта и говорит, что он сибиряк, а особенно, что он из Иркутска – он автоматически становится моим родственником.
У меня в Иркутске детище мое самое любимое: фестиваль «Звезды на Байкале». И каждого, кто приезжает, я самолично «макаю» в Байкал. Сначала, конечно, с веником в бане – по-нашему, по-сибирски, а потом – в ледяной Байкал. Никто не заболел.
– А вы когда-нибудь сами купались в Байкале?
– Да я не вылезаю оттуда! Он холодный, но он настолько тебя заряжает своей уникальной энергетикой и уникальной добротой! Глубина Байкала – 1638 метров. Но глубина – еще в другом смысле – глубина души Байкала. И он настолько это передает людям, вы просто не представляете! Так что я вас всех приглашаю на Байкал!
Светлана СТАРОСТИНА,
Фото: Лана Стар
